А.: Когда мы узнали, что будут каникулы, мы начали собирать вещи, все, что нужно для работы — взяли парты, ноутбуки, принтеры, книги. Но забыли там, в офисе, цветочки. Во время пандемии стало меньше учеников. Ко мне на английский обычно ходили взрослые. Детей было меньше, дошкольникам сложнее учиться онлайн. Дома нам пришлось сделать рабочее место, где мы снимали видеоролики, а потом выкладывали в YouTube, открыли канал. Например, видео «Как получить пропуск» для мигрантов. Детей отправляли в другую комнату, просили вести себя потише. У учеников дома тоже было много детей, это часто мешало. Каждый день проводили дезинфекцию комнаты.
М.: Мы подошли к директору по эксплуатации здания и хотели согласовать документально, что не сможем выплачивать аренду. Это не получилось, так и ушли. Решили что-то делать дома. Не все ученики и родители были готовы к онлайну: существует стереотип, что онлайн это плохо, и технически не были готовы, и финансово — некоторые перестали работать и были неплатежеспособны. Было много страхов, что экономически мы можем пострадать все.
А.: Мы начали смотреть, что можно делать еще кроме обучения. Люди стали звонить по поводу курсов сммщиков, таргетинговых курсов, о том, как открыть свой канал, как его продвигать.
М.: К нам обратились сетевики. Это мигрантское сообщество, которое занимается сетевым маркетингом. Сначала они предлагали делать просто прямые эфиры. Потом они предложили мне сделать специальный курс по русскому языку для их компании. Многие мигранты начали активно работать онлайн. Мы увидели много ошибок в оформлении профилей, постов. Мы начали продавать решение их проблем. Это была наша новинка: «Мы учим русскому языку через ваш профиль». Мы разбирали их посты и профили, исправляли ошибки и на их примере объясняли грамматику.
________________________________________________________________________
M: We founded the Bilim school to bring migrant children into schools and education. We run courses for adults as well. They learn Russian and computer skills.
A: When we found out that holidays had been announced, we started packing everything we needed for work—we took the desks, laptops, printers, and books. But we forgot to take the office flowers. During the pandemic there were fewer students. Adults usually came to me for English classes. There were fewer children, learning online was more difficult for pre-schoolers. At home, we had to set up a workspace where we filmed videos to upload on YouTube; we started a channel. For example, an instruction video for migrants “How to get a pass.” Children were sent to another room and asked to be quiet. Many of our students had children at home too, it was often a disturbance. We had the room disinfected everyday.
M.: We approached the building’s managing director, and tried to agree in writing that we wouldn’t be able to pay rent. It didn’t work out, so we left. Decided to try something at home. Not all students and parents were ready for online. First off, there was this stereotype that remote was bad, both technically and financially—some had stopped working and were insolvent. There was a lot of anxiety that everybody’s incomes would take a hit.
A: We started looking into opportunities other than training. People started to call about courses on SMM, targeting, starting and promoting a social media channel.
M: We were approached by direct sellers. It was a migrant community that does network marketing. They initially came to organize live streams. Then they suggested that I made a special course in Russian for their company. Many migrants went online in their work. We saw a lot of mistakes in their bios and posts. We started selling a solution to their problem. This was our innovation: “We use your profile to teach you Russian.” We parsed their posts and descriptions, corrected mistakes and used these as examples to explain grammar.